- Что сейчас происходит в лагере дальнобойщиков в Химках?

-  Стоим. Что меня очень радует, ребята стали больше внимания уделять другим протестам, которые происходят. Мы, например, сейчас активно поддерживаем людей, которые отстаивают парки – мы ездили на Торфянку, к нам приезжают защитники парка Дружба. Пару дней назад мы ездили на митинг против политических репрессий, выступали там. В принципе, дело идет, как мне кажется.

- Идет развитие гражданского общества?

- Да.

- А не уходите ли вы в какую-то политическую сторону?

- Протест этот по-прежнему экономический, но это не значит, что ребята должны сидеть в своём болоте и никого не замечать.

- Сколько человек сейчас в Химках?

- Сейчас около пятнадцати человек. Мы решили ввести такую вахтовую систему. У многих появились проблемы в семье (дети некоторых дальнобойщиков не видели своих отцов почти два месяца). А так ребята могут хотя бы на пару дней оставить машину и на легковой поехать домой. В феврале уже все вернутся окончательно, но сейчас многие поехали к семьям.

- А где сейчас новый лидер дальнобойщиков Андрей Бажутин?

- Он сейчас в поездке по регионам. Если не ошибаюсь, сейчас он в Кирове. Он проводит там собрания и рассказывает о том, что происходит в Химках. Сейчас повсюду организуются региональные союзы, которые потом вступят в ассоциацию дальнобойщиков, которую мы планируем создать. Бажутин уже побывал в Петрозаводске, Мурманске, Дагестане, Махачкале, в Рязани, Липецке: уже под десяток регионов объехал. Во всех этих городах практически единогласно уже созданы союзы. В каких-то моментах дальнобойщики могут расходиться, но понимание того, что нужно объединяться, и что без единства ничего не получится сделать, есть у всех.

- Уже можно назвать какие-то цифры: сколько у вас сторонников по всей России?

- Пока об этом рано говорить, потому что даже подсчитать очень сложно. К примеру, Бажутин был в Рязани, там появилась эта ячейка, а сейчас она работает отдельно и набирает людей. Потом, когда все поездки закончатся, мы ожидаем, что к нам должны присоединиться около 56-58 регионов. Потом будет съезд в Москве, и тогда станет понятно, сколько человек вступили. А пока об этом рано говорить.

- А в Крым с предложением о создании союза не собираетесь ли поехать?

- Насколько мне известно, в Крым не собираемся ехать. К Крыму вообще у всех разное отношение.

- Как, наверное, и к нынешней власти?

- К политической ситуации в стране дальнобойщики относятся одинаково: сложно продолжать верить телевизору, когда они видят, как всё обстоит на самом деле. Ну а Крым – это спорный вопрос. Кто-то считает, что Крым всегда был российским, поэтому он должен быть в составе России. Кто-то считает, что раз он стал украинским, то зачем травмировать людей?

- Очень часто звучат мнения о том, что дальнобойщики слили протест, испугались ОМОНа, ничего не делают, сидят в своём лагере и делают оригами. А как вы оцениваете развитие движения дальнобойщиков?

- Не могу сказать, что они испугались. Когда они только туда приехали, естественно, был шок, потому что куча ОМОНа, куча полиции, летает вертолет... Но в принципе люди больше боятся за свои семьи, что с ними что-то случится. Сейчас затишье, но оно не для того, чтобы потом спокойно разъехаться. Дальнобойщики хотят для начала создать ассоциацию. А когда будут эти силы, уже можно будет о чем-то заявлять, можно будет что-то делать. Сейчас в Химках пятнадцать машин, и разогнать их очень просто, подавить этот процесс очень легко. А когда у дальнобойщиков будет ассоциация, когда они будут уверены в том, что, к примеру, миллион человек, их поддерживают, выступить будет намного проще.

- Когда планируется создание этой ассоциации?

- Пока сложно сказать, но поездки по регионам должны к февралю завершиться. Тогда уже в начале февраля пройдет общее собрание, на котором будут говорить о создании ассоциации.

- А кроме поездок по регионам планируются ещё какие-то акции или, может, митинги?

- В Петербурге 6 февраля будет митинг. В этот же день, насколько мне известно, будут митинги в Вологде и в Тольятти. Но вот представитель дальнобойщиков из Рязани, например, уверен – если проводить митинг в этом городе, то это только отпугнет людей, потому что у них такое вот своё отношение к такого рода акциям. Для них это будет негатив. В Москве что-то такое проводить тоже смысла нет, потому что в конце февраля будет митинг памяти Немцова. Так что весь февраль все силы будут брошены на него: только его и будут «рекламировать», а мероприятие дальнобойщиков просто затеряется. Ещё есть горда, где просто нет смысла проводить акции, потому что на данный момент туда придет максимум сорок человек. А это мало.

- А если не митинг, то что?

- Мы планируем какие-то акции, но в совсем крошечных форматах. Например, видеообращения. Какие-то крупные полномасштабные действия можно будет предпринимать по итогам создания ассоциации.

- И тогда уже кому дальнобойщики будут направлять свои требования: в Госдуму, правительству, президенту?

- Я думаю, что требования будут выдвигаться президенту: кто глава государства, кто за всё должен отвечать? Я наблюдаю за дальнобойщиками и вижу, что все их последние обращения или послания – все они в адрес президента, а не к кому иному.

- То есть вера в президента всё ещё сильна среди дальнобойщиков?

- Нет, ни в коем случае. Все почему-то так считают. Когда я слышу словосочетание «добрый царь», то у меня начинается трясучка. Он глава государства: в чем смысл обращаться к кому-то другому? Вот часто любят использовать такую схему, мол, «президент не знал», поэтому будут обращаться к нему.

- А какими будут условия вступления в ассоциацию для дальнобойщиков?

- Будут членские взносы, будет забастовочный фонд. Хотя пока что никаких конкретных сумм нет. По крайней мере, мне об этом не известно.

- В самом начале, когда дальнобойщики запротестовали, появилось множество активистов, которые начали тянуть на себя одеяло. Были и глава Межрегионального профсоюза дальнобойщиков Александр Котов, и руководитель движения ТИГР в Петербурге Александр Расторгуев, каждый хотел что-то своё. Где они сейчас?

- К сожалению или к счастью, они никуда не делись. Но дальнобойщики научились как-то спокойнее с ними сосуществовать. С некоторыми есть даже договоренность, что они действуют, но действуют параллельно, не делают никаких заявлений по поводу того, что они имеют какое-то отношение к тем дальнобойщикам, которые находятся в Химках.

- А это не портит общую картину?

- Я не думаю. Потому что тот же Котов, который заявлял, что имеет какое-то отношение к нам, у него среди дальнобойщиков не очень хорошая репутация (его профсоюз существует довольно долго). Поэтому когда звучали заявления, что он с нами, некоторые настораживались.

- А что значит «не очень хорошая репутация»?

- Из разговоров дальнобойщиков я поняла, что это связано с тем, что он не любит выполнять свои обещания. Даже в ситуации с нами он много чего обещал, но так ничего и не сделал. Он же изначально руководил всем этим протестом. И именно он сказал «давайте вы приедете 29-го [ноября]» (чтобы перекрыть МКАД – Д.Б.). Все приехали 29-го, а он сказал «а давайте-ка подождем до 3-го [декабря]». Представляете, человек ехал, пусть даже из Нижнего Новгорода, а тут ему такое говорят. Так что многие развернулись и уехали. А Расторгуев по-прежнему говорит, что в Химках он бывает довольно часто, и все его любят. Но, насколько мне известно, он приезжал сюда всего один раз. Причем это было очень смешно, потому что он приехал вместе с репортером, работал исключительно на камеру, разговаривал, когда его снимают, нес воду, когда его снимают: мол, посмотрите, какой я хороший – в Химки езжу.

- А как вы относитесь к политическим активистам?

- Я в принципе отношусь к политическим активистам хорошо, и дальнобойщики уже более или менее тоже. Это раньше они сразу же настораживались, а сейчас спокойно приходят люди. Понятно, что если они приходят с флагами и начинают рассказывать про свою партию, то это вызывает негатив. К нам так приходили представители КПРФ, партии «Воля». Но это всё плохо, потому что ребята политикам не верят, и официально с ними никаких дел иметь не хотят. Потому что у них протест экономический, они понимают, что в преддверии выборов любой политик пытается заработать себе электорат, хочет как-то пропиариться за счет этого протеста. А если сторонники каких-то партий приходят как граждане, то – пожалуйста, почему нет?

- Депутаты Госдумы не приходят в гости?

- Нет, к нам уже давно никто в гости не приходит. В начале протеста было «ого!», все писали, все приезжали, у нас круглосуточно были журналисты. А сейчас всё подутихло: приходят только простые граждане. Зато никто здесь в еде не нуждается. Кто-то с музыкальными инструментами приходит, некоторые лекции организуют.

- Насколько я знаю, у вас есть счет, на который можно переводить средства для дальнобойщиков. В каком он сейчас состоянии?

- Из-за того, что сейчас от нас почти нет никакой информации, инфоповодов мы практически никаких не даём, понятно, что с этим всё не очень хорошо.

- А сколько на этом счету?

- У меня нет доступа к карте. Я знаю только, когда хорошо идут деньги, когда плохо идут деньги, и когда деньги не идут вовсе. Это банковская карта одного из дальнобойщиков, и он этим занимается.  Мы много раз пытались как-то вести отчетность, но не получается. Не успеваем. И владелец карты просто не понимает, как это делать: у него старый телефон без выхода в интернет и возможности делать скриншоты экрана. Мы какое-то время выкладывали расходы, чеки, расписки.

- Это не вызывает у тех людей, которые переводят вам деньги, каких-то сомнений или опасений?

- Вот у тех, кто отправляет деньги, никаких сомнений почему-то нет. А люди, которые не отправляют деньги, постоянно возмущаются. Но мы же не собираем средства на что-то конкретное: это помощь дальнобойщикам. А какая им конкретно помощь нужна, они уже сами решают.